В романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» очень тонко подмечено: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастлива по-своему». Угасание любовного чувства — вечная и глобальная проблема.

Супруги не расстаются вдруг. Каждому разводу предшествует долгая череда ссор, конфликтов, которые медленно, но верно убивают чувство. Случается, что один из супругов продолжает любить и тогда, когда другой уже пришел к мысли о разводе. Но если он при этом не сумел пересилить себя, если продолжает отвечать на ссору ссорой и на каждый новый конфликт новым конфликтом, развод, как правило, неизбежен. Наиболее страдающей стороной при этом оказываются дети.

 Ребенок никак не может понять, почему родители ссорятся, почему мама вечно в слезах, а папа постоянно раздражен. Инстинктивно, пытаясь сохранить свою уверенность в жизни, которую олицетворяют для него оба родителя, он мечется между ними, встает то на одну, то на другую сторону, в его сознании не укладывается, как могло случиться - да и возможно ли такое? — чтобы родители разлюбили друг друга. Это противоречит всем его представлениям о мире, сам мир начинает рушиться в его сознании, и тогда он, видя, что все его попытки помирить родителей кончаются провалом, пытается скрыться от ссор. Он запирается в своей комнате, если она у него есть, бежит на улицу, но и там не находит спасения. И тогда он делается агрессивным.

Он может без всякой видимой причины обругать приятеля, ударить его, успеваемость в школе у такого ребенка становится все хуже и хуже. Некоторые дети в это время начинают заикаться, мочиться под себя, у них появляются другие признаки неврастении. Особенно трудно приходится единственному ребенку, которому не с кем поделиться, некому излить свою тревогу.

Многие родители полагают, что ребенок еще ничего не понимает, и потому продолжают ссориться и оскорблять друг друга в его присутствии. Это глубоко ошибочное мнение. Даже грудной ребенок тонко чувствует и понимает эмоциональное состояние матери по тому, как она кормит его грудью, и ее беспокойство тотчас же передается ребенку.

Есть, однако, родители, которые считают, что дети понимают решительно все, и потому не ограничиваются ссорами между собой, а втравливают в них ребенка, призывая его посмотреть, какой у него «негодяй отец» и какая у него «плохая мать». Подобный «метод» также не сулит ничего доброго подрастающему ребенку, исполненному восторженного отношения к жизни, где все - прекрасно.

Дети по самой своей природе стремятся к тому, чтобы у них были и отец, и мать. Потеря одного из них воспринимается детьми как личная трагедия, как разрушение единого целого, что они имели. А родители тем временем, вместо того, чтобы успокоить ребенка, восстановить его уверенность в них, начинают внушать ему, какой один из них хороший, как он нежно любит своего сына или дочь и какой плохой другой, который ненавидит их обоих. Ребенок вольно или невольно прислушивается к обоим родителям, начинает лицемерить, поддерживать то мать, то отца, а там и вовсе приучается к шантажу. Ситуация усугубляется тем, что ребенок полагает, что он поступает так из самых добрых побуждений, из собственного представления о добре и зле, но как раз в это время грубо искажается моральное и социальное развитие детей, которое скажется на них позже самым отрицательным образом.

Мало можно встретить родителей, которые имеют мужество признаться ребенку, что причина распада их семьи полностью лежит на них самих.

Самый распространенный мотив, звучащий в бракоразводных делах, это появление у отца другой женщины, а у матери -  другого мужчины. Разводящиеся супруги и мысли не хотят допустить, что появление новой эмоциональной связи у одного из партнеров чаще всего не причина, а следствие неблагополучных дел в семье, которые возникли не сегодня и не вчера.

Признать такое - значит признать собственную вину в случившемся, а именно этого-то не хочется ни одному из супругов. Куда как легче обвинить во всем партнера, призвав в свидетели ребенка! А ребенок, заручавшийся в противоречивых оценках случившегося, начинает блуждать в потемках, и нередко дело заканчивается тем, что повзрослевший ребенок начинает испытывать ненависть ко всем лицам противоположного пола. Будущие эмоциональные связи детей, богатство или  напротив, душевная бедность находятся в прямой зависимости от первоначального опыта, накопленного ребенком в своей семье. Поэтому правильно поступят те решившие расстаться супруги, которые выведут ребенка из-под «перекрестного огня» и самостоятельно решат между собой все проблемы, связанные с бракоразводным процессом.

Бытует мнение, что для детей лучше худой мир, чем добрая ссора, или, иными словами, формально существующая семья, чем развод. Мы не можем согласиться с подобной точкой зрения. Дети, выросшие в обстановке «худого мира», как правило, испытывают страх перед созданием своей семьи. Брак, по их понятиям, представляет не добровольный союз двух любящих людей, а тяжкие оковы, от которых, однажды надев их на себя, невозможно уже впоследствии избавиться. Вдобавок ко всему их пугает перспектива обзавестись собственными детьми, которые станут свидетелями их мучений. То есть, как видим, и в этом случае дети повторяют судьбу своих родителей.

Бракоразводный процесс редко когда начинается и заканчивается в один день. Чаще он длится неделями, а то и месяцами, особенно когда родители не могут договориться о детях и о разделе имущества. Чем дольше длится процесс, тем больше в него втягиваются родственники, знакомые, в решение вопроса об участи ребенка вмешиваются общественные организации, школа. Судебные споры о детях — это удручающее свидетельство того, как родителям, в сущности, безразлична судьба этих самых близких им по крови существ. Они ослеплены ненавистью, они унижают друг друга, готовы втоптать один другого в грязь, отлично зная, что слова и поступки их на суде ненаказуемы в уголовном порядке. Но если родителям не угрожает никакое наказание, то наказанными, и очень жестоко, оказываются при этом всегда дети. Их приводят в суд, чтобы они свидетельствовали против одного из родителей, им навязывают эмоции, которые сами  они никогда не переживали, да и не могли пережить. Детей знакомят с судебными документами, посвящают в интимные подробности жизни родителей и т. д. Но вот, слава богу, мучительный бракоразводный процесс остался позади, кто-то из родителей «победил», кто-то «потерпел поражение», к которому, в общем-то, как показывает практика, готовил себя заранее. Ну, а что же ребенок, который, естественно, ни к чему себя не готовил?

Часто можно услышать о детях, переживших бракоразводный процесс, что они стали «неузнаваемые». И это действительно так: дети пережили самое страшное — стыд за своих родителей, и это чувство обжигающего стыда, которое они не в силах подавить в себе, принимает форму самых необдуманных поступков.

Разрушенный авторитет родителей оборачивается отрицанием, каких бы то ни было авторитетов: школьных учителей, директора школы, мастера цеха, куда повзрослевший ребенок придет работать, вообще всех взрослых, не говоря уже о сверстниках. Нет, конечно, случается, что и из детей, переживших сильнейшее эмоциональное потрясение, вырастают вполне нормальные люди. Но это все-таки скорее исключение, чем правило. Очень часто дети, прошедшие через бракоразводный процесс, становятся нелюдимыми, учатся они, как говорится, ни шатко, ни валко, хотя способностями, кажется, не обделены. Учителя  сетуют на их рассеянность и пассивность, да и родители замечают, что дети часто не слышат, что им говорят, могут часами сидеть с отсутствующим видом, уставившись в одну точку. Ребенок, вырастающий в обстановке непрекращающихся скандалов и проявлений жестокости, может привыкнуть к ним, стать эмоционально опустошенным, его уже не будут трогать ни чужие радости, ни тем более горести.

В таких случаях психологи говорят: почва, необходимая для эмоционального развития ребенка, пересохла и утратила плодородность.

Необходимо внушить ребенку, что оба родителя по-прежнему любят его, и что он не лишится из-за развода ни одного из родителей. Внушив ему эту уверенность, родители должны установить твердый порядок обоюдной заботы о ребенке и, ни в коем случае не нарушать его. Ребенок не поверит обещаниям, если они не будут подкреплены делами. Он боится потери, боится одиночества, он будет ежедневно проверять их правдивость и строго судить не только за то, что родители для него делают, но и за то, что не делают.

Ребенку мало объяснить, почему вы расстались; надо сделать так, чтобы он смирился с мыслью о том, что теперь все в его жизни будет не совсем так, как было прежде, и к чему он успел привыкнуть. Сделать это бывает сложнее, чем просто объяснить ребенку, почему вы расстались. Сложнее потому, что вы и сами теперь будете вынуждены перестроить свою личную жизнь, а не только жизнь вашего ребенка.

Какие опасности здесь могут подстерегать родителей?

Опасность первая. Родители, даже если они в течение нескольких лет были не удовлетворены совместной жизнью, воспринимают разрыв как гром среди ясного неба. Такая реакция на разрыв очень похожа на переживания детей в связи с разводом родителей. Один из супругов, как правило, всеми силами стремится добиться примирения, считая себя самоотверженным человеком, который живет только ради семьи и детей. Эмоциональное давление на партнера с помощью ребенка может принимать разные формы, но сущность такого давления вредна для ребенка в любом случае: у него возникает чувство тоски из-за того, что кто-то из родителей перестал любить другого, а вместе с ним и самого ребенка.

Опасность вторая. Родители внушают ребенку, что во всех несчастьях, обрушившихся на их семью, виноваты не они, а их партнер, и стремятся возбудить у ребенка к нему ненависть. Партнер, таким образом, становится «злым гением», способным лишь на подлые поступки.

Для ребенка очень важно иметь обоих родителей и после того, как они развелись. Нелепо при этом спрашивать ребенка, любит ли он свою мать, если живет с нею, и на этом основании требовать от него безусловного послушания.

Конечно же, он любит свою мать и готов слушаться ее во всем, даже в том, что ему не следует видеться с отцом. Вообразите, что ситуация внезапно изменилась, ребенок живет уже не с матерью, а с отцом, и уже отец спрашивает, кого ребенок больше любит, и требует, чтобы тот слушался во всем только его.

Само собой разумеется, что ребенок отдаст предпочтение тому, с кем живет и от кого зависит. Однако, следует помнить, что ребенок, лишенный возможности видеться со вторым родителем, не всегда будет отождествлять себя с тем из них, с которым живет, и кто о нем заботится; он может выработать себе двойную форму поведения, т. е. вести себя с каждым родителем так, как тому приятно, и использовать их доброе отношение к себе в своих корыстных интересах. А от притворства, если даже оно самое невинное, уже рукой подать до откровенного обмана.

Встречи с отцом не должны происходить только по субботам или воскресеньям и обязательно «на стороне»; для ребенка будет полезней, если отец станет заходить домой посреди недели, поможет ему с уроками или возьмет его к себе ночевать. «Воскресный папа» - это что-то вроде развлечения для ребенка или забавы, к такому «воскресному папе» ребенок никогда не будет относиться серьезно. Возможность же видеться с ребенком посреди недели позволит матери, если она живет без мужа, уделить этот день себе: встретиться с подругой; отправиться в кино или на выставку, сделать что-то для себя. Забота отца о ребенке невозместима, ее не могут компенсировать ни бабушка, ни другие родные. Мать сама со временем поймет, что ребенок после общения с отцом возвращается к ней удовлетворенный тем, что она сохранила ему отца.